28.01.2018

bracatuS (2830 articles)

Вяжущий викарий | Заглянем истории под юбку

«В шёлковых чулочках преклони колени,

В церкви все едины будут для молений»

Джордж Герберт

В 1560-м году, примерно в то время когда, мы полагаем, Елизавета впервые заговорила о превосходных вязаных шёлковых чулках, в Ноттингеме родился Вильям Ли. В надлежащий срок он был рукоположен и стал Его Преподобием Вильямом Ли, магистром искусств, викарием Калвертона, Ноттингемшир. Подобно многим достойным священникам помимо еженедельной проповеди и постоянного руководства своей паствой, он был страстным приверженцем более практичного времяпрепровождения, способного привнести гармонию и деньги в его жизнь.

Вильям Ли был изобретателем, и вместе со своим братом Джеймсом он разработал вязальную машину, на которой можно было изготовлять чулки. Это был первый механический ткацкий станок для… чулок!

Ли – один из прирождённых изобретателей, когда-либо живших на свете. Это редкие люди. До него не существовало каких-либо машин для вязания, и никто о них даже не думал. Ли вынашивал эту идею и разработал её практическое воплощение с нуля. Говорят, будто он придумал её наблюдая за своей невестой, поглощённой вывязыванием аккуратной пятки на шерстяном чулке. На одной спице держались петли, а на другую проворные пальцы быстро нанизывали новый ряд. Такие наблюдения и помогли ему создать станок, способный вязать грубые шерстяные чулки, которые оставалось лишь вручную скрепить сзади одним швом.

В 1589 году священник продемонстрировал свой опытный образец королеве. Но на Елизавету это не произвело впечатления, или она просто не подала виду. Она отказалась выделить денежную субсидию и обеспечить ему монополию или патент на работу под её покровительством, посетовав, что грубоватая продукция, производимая на станке, не идёт ни в какое сравнение с тонкими шёлковыми чулками, связанными вручную, которые она уже привыкла носить. «Я слишком люблю своих бедных подданных, зарабатывающих себе на хлеб вязанием, чтобы дать деньги на изобретение, которое приведёт их к разорению, лишив источника дохода, и таким образом сделает нищими», — сказала королева. А после добавила: «Если бы мистер Ли создал машину, на которой можно было бы изготовлять шёлковые чулки… Наверное, в некотором смысле было бы оправдано моё решение предоставить ему эту монополию, каковая затронула бы лишь малое число моих подданных, но возможность пользоваться привилегией изготовления чулок для всех моих подданных слишком важна, чтобы доверить её одному человеку».

Иными словами Елизавета, хоть и поступила с деловой точки зрения недальновидно, рассудила вполне здраво, что будучи королевой ей лучше не рисковать. Это изобретение привело бы к краху тех, кто занят ручной вязкой, и она была бы за это в ответе.

Ли был жестоко разочарован резким отказом королевы, но, вернувшись в Калвертон, продолжил совершенствовать свою машину, в тщетной надежде, что Елизавета сочтёт возможным помочь ему когда-нибудь в будущем. Неужели все были настолько слепы, что не понимали, какие возможности открывает станок? Или у самой королевы имелось и так слишком много чулок? Какова бы ни была причина, его работа не получила признания в Англии. Позже Ли придумал станок для вязания из шёлка, и в результате эмигрировал со своими изобретениями во Францию, в Руан, где снова стал искать королевского покровительства.

На Генриха IV, короля Франции, выдумка Ли произвела впечатление, и он обещал изобретателю поддержку. Но, к сожалению, был убит, не успев поставить на контракте королевскую печать. Потом у Франции появилось слишком много своих внутренних проблем, чтобы заботиться об иноземном мастере, Ли даже чуть не посадили в тюрьму. Так что, хотя Ли и создал несколько действующих станков, он до своей смерти (около 1611 года) остался отверженным, нищим человеком, и был похоронен в безымянной могиле под Парижем.

После смерти Ли его брат Джеймс, уехавший вместе с ним во Францию, вернулся в Англию и организовал машинное вязальное производство. Медленно, почти незаметно, навыки вязания чулок укоренились в лондонском Ист-Энде – центре торговли шёлковыми тканями, где шили великолепную одежду, затем распространились дальше, в графство Кент, Суррэй, Эссекс и Мидлсекс, а потом – в восточную часть центральных английских графств: сперва – в Лестер, затем – в Дерби, и, наконец, в Ноттингем, на Родину изобретателя.

Тем временем машины и ноу-хау, которые Ли оставил во Франции, продолжали действовать, дав толчок фабричному производству чулок – товара, который будет господствовать на мировом рынке трикотажных изделий к концу XIX-го века.

Ирония судьбы! В 1663 году, почти через 100 лет после изобретения станка, Карл II издал указ о создании гильдии машинных вязальщиков, так что творению его Преподобия Вильяма Ли, в конце концов, воздали должное.

В последующие два столетия ручное вязание вытеснялось всё дальше на север, в менее развитые области и в сельскую местность. Оно сохранилось в качестве кустарного производства в йоркширских долинах, на малонаселённых островах, в других малопосещаемых уголках Британии, и продолжало держаться на плаву в неурожайные годы XV-го столетия, когда из-за череды войн понадобилось бросить все силы на снабжение армии.

«Носки-и, носки-и-и, носки для солдатиков», — пели детишки, пока спицы летали взад-вперёд, ряд за рядом. Ну, как обычно. Это – дурной ветер, который не приносит никому добра.

https://bracatus.com/zaglyanem-istorii-pod-yubku.html

Цитата из аудиокниги «Неглиже. Нескромный взгляд под», Розмари Хоторн.