Гигиена в стране тотального дефицита

В 1920 году нашу страну посетил писатель Герберт Уэллс. То, что он увидел, было пострашнее самых мрачных страниц его фантастических романов. «История еще не знала подобной катастрофы», — написал он, вернувшись домой. Эти впечатления в первую очередь появились благодаря виду столичных улиц и самих москвичей. В Москве было очень грязно и плохо пахло. Не хватало воды даже для питья, не говоря уже о гигиенических процедурах. Груды мусора, стаи голодных собак, шерсть которых просто шевелилась от блох.

Photo: Flickr. License: CC0 1.0 Universal

Разрушенная гражданской войной страна кормила вшей и вымирала от эпидемий тифа и дизентерии. Ленин так прямо и говорил: «Либо социализм одолеет вшей, либо они его».

Даешь чистоту!

Когда квартира преобразовывалась в коммуналку, из ванной комнаты могли сделать дополнительное жилое помещение. Вы не поверите, но в туалетах и ванных комнатах жили до семидесятых годов. Уплотненные дворяне перемешались с рабочим классом и стали такими же грязными.
Если бы не революция, Владимир Потресов был бы дворянином и жил в роскошной, чистой квартире с теплыми туалетом и ванной. Отец Владимира, Александр Потресов, родом из известной аристократической семьи. Он был замечательным фотохудожником.

Квартиру отобрала советская власть, и Александр Сергеевич оказался с женой в семиметровой комнате в коммуналке. И с первого дня этого грустного новоселья его истязали клопы. «Соседи собирались на большой кухне, чтобы обсудить методы борьбы с этими паразитами, — рассказывает Владимир. — На некоторое время насекомых становилось меньше, но вскоре их популяция восстанавливалась».

В Музее позабытых вещей, организованном историком Александром Серегиным, хранится «клопомор». В это похожее на клизму приспособление засыпали дуст и травили клопов и тараканов, опрыскивая бытовые предметы и щели. Клопы ушли из Москвы лишь в конце семидесятых. И каждый, кто родом из СССР, сдал немного крови этим вредным насекомым.

Photo: Flickr. License: CC0 1.0 Universal

Александр Потресов иногда возвращался домой поздно, когда семья уже спала. Жена просыпалась, и он начинал говорить с ней об искусстве и новых фотографиях любимого города. Они включали свет, и обнаруживалось, что по стенам перемещается огромное количество насекомых. Но даже при виде ползущих кровососов Александр Сергеевич не забывал о хороших манерах и оставался интеллигентным человеком. Он не бросался на клопов с ботинком и не мазал кровью стены, а сдерживал злобу и боролся с мучителями весьма изящно. «Он брал их пинцетом и сажал в баночку с водой, — рассказывает его сын Владимир. – А потом уже каким-то образом уничтожал».

В 1920-х обычное хозяйственное мыло достать было почти невозможно. В столице тогда работали лишь две фабрики, производящие косметические и гигиенические средства. Вместо духов, душистого туалетного мыла и помад предприятия «Свобода» и «Новая заря» выпускают в голодное время тонны хозяйственного мыла. Но его все равно не хватает. Из Москвы его везут в другие города Страны Советов, и цена там на это примитивное средство гигиены у спекулянтов была заоблачная. Часто для мытья рук приходилось использовать глину.

Особо люди боялись вшей, ведь они переносили тиф. А шансов выжить у зараженного человека тогда было не слишком много. Не было ни лекарств, ни коек в больницах. Красавицам приходилось расставаться с длинными волосами. С короткой стрижкой было легче увидеть и вовремя уничтожить вшей. Сыпной тиф, этот спутник гражданской войны, унес жизни тысяч людей. И порой вернувшийся после триумфального шествия советской власти герой приносил своим родственникам смерть.

Началась проводиться большая пропаганда гигиены, преимущественно посредством плакатов. Художник Александр Родченко делал визуальную часть таких плакатов, а поэт Владимир Маяковский – подписи в стихотворной форме.

В семьях пользовались одним полотенцем, передавали друг другу одну и ту же ложку, люди подбирали на улице чужие окурки. После революции все действительно стало общим.

В 1920 годы власти не рекомендовали гражданам обмениваться рукопожатиями – негигиенично. А сколько сил советская пропаганда потратила на то, чтобы наши граждане прекратили плеваться на улице! Люди напоминали верблюдов, и это делали даже дамы. Но боролись не за то, чтобы вообще не плевали, а плевали в специальные урны. В поликлиниках и других общественных местах установили плевательницы.

Photo: Flickr. License: CC0 1.0 Universal

Имущество людей активно грызли мыши. Элементарную мышеловку делали своими руками. Брали трехлитровую банку, кидали туда наживку и приставляли рейку к горлышку. Мышка взбегала на трамплинчик и падала в банку, из которой выбраться не могла.

В Москве работает несколько домов санпросвета. Они призывают к элементарной гигиене. К этому делу подключают домуправов, которые ходят по квартирам с проверками и выявляют рассадники клопов и тараканов. А в тридцатые санитарные функции доверяют детям. Пионеры следят за чистотой друг друга и критикуют взрослых грязнуль. Пионеры боролись за чистоту и в последующие годы. В каждом отряде выбирали санинструктора, который проверял, подстрижены ли ногти, свежий ли воротничок.

В 1940-ом на экраны выходит фильм «Светлый путь». Создатели хотели назвать его «Золушка», но Сталину такое название не понравилось. Хотя героиня Орловой — действительно Золушка. И не только потому, что сделала головокружительную карьеру, но и потому, что ее отмыли.

Вода во всех столичных домах появилась только в середине пятидесятых. До этого система водопровода функционировала лишь в центре города. «В доме воды вообще не было никакой, а не только горячей, — рассказывает сатирик Леон Измайлов. – Колонка находилась во дворе, приходилось таскать воду ведрами. А туалет стоял в пятидесяти метрах от дома».

«В Москве работали так называемые «душевые павильоны», куда время от времени можно было приходить, чтобы помыться горячей водой, – рассказывает Владимир Потресов. — Были и бани, в которые народ ходить очень любил, особенно в Сандуновские. Тогда посещение бани не было таким дорогим удовольствием, как сегодня».

Париться в Сандунах в настоящее время действительно дорого. Это не просто мытье, а целый аттракцион. За все приходится платить немалые суммы: и за веник, и за пиво, и за купание в купели в красивом зале с античными статуями. А также за кожаные лавки, которые помнят мокрые тела великих москвичей. Например, Федора Шаляпина, который любил здесь откушать стерляжьей ушицы.

В бане, конечно, все равны. Но все-таки для особо важных людей здесь есть отдельные кабинеты, парильщики класса «люкс» и сервис, который устроил бы и шейха. Любит заглядывать в Сандуновские бани Роман Абрамович, причем постоянным клиентом он стал еще задолго до того, как заработал свои миллиарды.

Сандуны – это, как правило, очень много пива, а потом любимый русский ерш. В советское время обстановка здесь была попроще: очень шумно, многолюдно. Подавались нехитрые закуски. Например, казы, которое еще называли «банной колбасой». Казы делалось из конины, и такую закуску мог позволить себе даже небогатый посетитель.

А эта история напоминает рассказ Антона Чехова о том, как один чиновник чихнул в театре и обрызгал лысину чиновника, сидящего перед ним, чей титул был гораздо выше. Мелкий чиновник так долго переживал и извинялся, что его хватил удар.

Инженер Николай Иващенко любил ходить в баню по пятницам. Конец рабочей недели, можно было позволить себе пивка и немного водочки. «Отец никогда не позволял себе напиваться в бане, — рассказывает его сын Алексей. – Пару кружек – и домой. Но в тот раз его лишили премии, и он был сильно расстроен».

Как и обычно, Николай купил билет во второй разряд, то есть в отделение, где не было красивых статуй, и мылись люди попроще. Он знал, что в высшем разряде бывают важные персоны, но никогда им не завидовал. Ему было хорошо и с кружкой дешевого пива, а также с маленькой жесткой воблой, которая в те времена считалась деликатесом.

Расстроенный интригами на работе, Николай позволил себе выпить больше, чем обычно. После парной в сочетании с пивом беленькая дала нехороший эффект. Интеллигентного и тихого человека развезло, и он стал вести себя нетипично активно. Мужчина решительно отправился на экскурсию по бане, через бар попал в отделение для высшего разряда и заглянул в одну из парных. Кто знал, что в тот день будет париться шишка из горкома партии? Увидев незваного гостя, чиновник обматерил несчастного Николая.

Николаю прислали выговор на работу. История о том, что он увидел голую задницу великого московского начальника, стала достоянием всех его коллег и соседей. Он пробовал ждать высокого чиновника у его работы и дома. Хотел еще раз извиниться, объяснить, писал ему письма, звонил в приемную. Но так и не смог его увидеть и добиться прощения. «Врачи сказали, что это типичная навязчивая идея, – рассказывает Алексей. – Отцу этот горкомовец даже сниться начал».

Через пару лет инженер Иващенко оказался в психиатрической больнице. От этой банной истории он сошел с ума. Не пейте, товарищи, в бане. От этой нездоровой привычки могут быть самые разные неприятности.

Голь на выдумки хитра

По телевизору и сегодня показывают мультик «Мойдодыр», выпущенный в 54 году. Но есть еще один «Мойдодыр», сделанный в 39-ом. Детям он казался страшным до жути. Мойдодыр здесь – какой-то криминальный авторитет. Страшный, злой, с костылем вместо ноги. Разгар сталинской стратегии устрашения. Фильм ужасов какой-то. От мальчика-грязнули все отворачиваются. Зрителям доходчиво объясняли, что надо следить за своей гигиеной, чтобы не оказаться в социальной изоляции.

В 54-ом Мойдодыр – это уже довольно милый умывальник, который не запугивает неряху, а убеждает в преимуществах чистого образа жизни. Западные производители мыла, зубной пасты и других подобных товаров тоже используют этот прием: через рекламу они стараются соблазнить потребителя, а не запугать какими-то негативными последствиями.

Но соблазнять наши производители средств гигиены учатся только сегодня. В советское время эта продукция выпускалась в некрасивой, блеклой упаковке. Зачем ей красота? В эпоху дефицита и это отрывали с руками.

Наши бабушки и мамы мыли голову мылом. Это только в семидесятые появилось мыло детское, которое уже не так сушило кожу головы. А до этого мытье волос было настоящей мукой. Хозяйственное мыло превращало волосы в паклю, и человека долго мучил зуд.

Первые отечественные шампуни появились в конце шестидесятых. В них было очень много спирта. Считалось, что он хорошо обезжиривает кожу головы. Пьющие люди иногда употребляли их внутрь вместо алкоголя. А женщины использовали для мытья волос порошок для бритья. Он был лучше, чем советский шампунь, потому что делали его по дореволюционной технологии.

Незнание иностранных языков часто подводило наших граждан. В восьмидесятые в магазинах появилась незамысловатая импортная косметика. И люди неправильно переводили надписи на заветных пузырьках. Поэтесса Лариса Рубальская рассказывала, что однажды купила импортную коробку с порционными пакетиками внутри. Она была уверена, что это сахар, и пригласила подружек попить чайку. Но когда напитки вспенились, все поняли, что это стиральный порошок. А однажды она приняла зарубежную жидкость для снятия лака за лосьон для лица.

Бедные граждане СССР. Им приходилось стирать без стирального порошка и мыть тарелки хозяйственным мылом, да еще без горячей воды и в корыте рядом с кроватью. Иногда жители коммуналки скидывались и покупали аппарат, являвшийся прообразом стиралки барабанного типа. Внутрь загружалось белье, наливалась горячая вода, и по очереди соседи вращали этот барабан.

Даже сильный мужчина сегодня так сухо не отожмет белье, как рядовая женщина эпохи застоя. Тут нужны долгие годы тренировок. Ручная стирка – это то, чему наши мамы и бабушки отдали по трети жизни. В двадцатые пропаганда призывала менять постельное белье хотя бы раз в месяц. Зажиточной считалась семья, где есть три комплекта спального белья.

Рассказывает культуролог Ольга Савельева:

Каустическую соду насыпали в бак, ставили его на керосинку, все это кипятилось. Проблема была с тем, как потом полоскать белье. Существовали так называемые «портомойни». В зависимости от времени года проваренное белье грузилось на тележку или санки и везлось на портомойню. Там стояли огромные оцинкованные емкости, в них под большим напором лилась холодная вода. В них и полоскали.

Каким же счастьем было появление стиральной машинки «Рига»! Стоила она 200 рублей – сумасшедшие деньги. Рекламировали ее следующим слоганом: «В квартиру такая машина войдет – хозяйку избавит от лишних забот!»

Счастье материнства для советской женщины – это груды пеленок, которые беспрерывно приходилось стирать и сушить, а потом гладить, как требовали грозные педиатры, очень горячим утюгом с двух стороны, чтобы младенца не атаковали микробы. Сколько семейных лодок разбилось о быт, не выдержав испытание грудным ребенком.

Советские женщины, безусловно, вызывают восхищение. После работы у них начиналась вторая смена действительно тяжелого труда. Первым средством для мытья посуды их снабдили только в конце семидесятых. Это было мыло «Хозяюшка» — бытовой хит брежневского застоя.

Наши мамы пришивали к блузкам подушечки, набитые ватой, чтобы не пугать окружающих запахом пота. Дезодоранты не продавались. А в моде была синтетика – очень негигиеничный материал. Чтобы отбить запах пота, также использовали древнее средство – квасцы.

В середине 70-х в крупнейших городах СССР был проведен опрос, как часто люди чистят зубы. И выяснилось, что даже в прогрессивной столице это делают всего 30% граждан. Личная, а не общая с другими членами семьи щетка и привычка чистить зубы ежедневно появились у наших граждан лишь к началу восьмидесятых. Чистили зубы зубным порошком, который, кстати, полезнее любой пасты. Этот порошок также применялся для чистки всего на свете.

Это сегодня только на фабрике «Свобода» каждый день выпускают 20 тонн зубной пасты. А в шестидесятые делали всего 100 килограмм. Приходилось заменять ее солью, золой, углем. Наши зубные пасты всегда считались одними из лучших в мире. Может, у них был не слишком красивый тюбик и противный вкус, но это действительно борьба за здоровье зубов.

Интересна история создания знаменитого «Жемчуга». Наши ученые думали, как чистить зубы в космосе. Не брать же туда порошок, который разлетится по всему космическому кораблю. Сделали тюбик, специальную пасту, а потом эти космические технологии пришли к нам на Землю.

Конечно, многие гигиенические практики еще недалекого прошлого кажутся нам сегодня дикими. Можете ли вы представить, что в шестидесятые рекомендовали менять нижнее белье хотя бы раз в неделю? И ничего – как-то жили и даже радовались.

«Сидеть орлом» — так называлась поза человека над дыркой в полу. Это была самая распространенная модель советского унитаза на протяжении полувека. Часто туалет находился в отдельном домике из грубых досок. Такие еще остались на многих дачах. Несколько лет назад отремонтировали Курский вокзал, а пассажирам по-прежнему приходится сидеть орлом. Туалеты, конечно, стали чище, но конструкция осталась той же. А ведь на дворе давно 21 век.

Владимир Моксунов представляет в РФ Всемирную туалетную организацию. Представьте себе, есть и такая. Он хозяин богатой коллекции унитазов и печется о культуре санузлов. «Возьмем Кремлевский дворец. В мужском туалете писсуары расположены ниже, чем положено по стандартам. А если говорить о сушилках для рук, они почему-то подняты на уровень головы. То есть когда человек сушит руки, у него по локтям стекает вода. Вроде бы мелочь, но неприятная. Вот в Китае за туалеты отвечает министерство культуры и туризма. Потому и страна развивается семимильными шагами».

Все мы помним, как в советское время люди ходили, повесив на шею гирлянду из рулонов туалетной бумаги. И это был венок победителя, который добыл дефицитный товар. Туалетную бумагу начали выпускать в СССР в начале 70-х. Производили в год 30 миллионов рулонов, а в стране проживало 250 миллионов граждан. Получается восемь человек на один рулон. Раз в год. Приходилось пользоваться газетами и лопухами. В качестве освежителя воздуха тоже применялась прочитанная газета. Она поджигалась, через несколько секунд тушилась – и дымовая завеса уничтожала напрочь все запахи. Или просто поджигалась спичка.

Но имелись в столице и примечательные туалеты. И лучший из них находился в Столешниковом переулке. «Это было шикарное помещение, в котором всегда поддерживалась относительная чистота, — рассказывает искусствовед Марина Колева. — Здесь собирались дамы разных сортов. Были те, кто просто зашел погреться зимой. Были те, кто заходил поболтать. Некоторые женщины занимались здесь перепродажей косметики. Встречались здесь и дамы легкого поведения».

Уборщиц, трудившихся в этих знаменитых московских туалетах, знала половина города. Режиссер Марк Розовский описывает в своей книге такую байку: много лет он встречал в туалете на Пушкинской площади некую бабу Груню. Но затем она куда-то пропала. Спустя несколько лет он встречает ее в другом общественном туалете, но уже на окраине столицы, где она тоже работает уборщицей. Он спрашивает: «Баба Груня, а почему Вы из центра сюда перебрались?» Та отвечает: «Интриги, сынок».

В музее Александра Серегина есть унитаз, который специально создавался для одного из членов ЦК КПСС. Настоящая гжель. Когда мастера его делали, случилось несчастье – треснула крышка бачка. Поэтому к высокому чиновнику он так и не попал.

Но что такое унитаз из гжели по сравнению с современными туалетами богатых москвичей и роскошными отхожими местами столичных ресторанов! Иностранцев это шокирует, но мы в туалетном дизайне сегодня впереди планеты всей.

Теперь реклама средств гигиены преследует нас на улицах и дома. И старое поколение плюется от рекламы прокладок, считая, что нельзя по телевизору говорить о таких интимных вещах.

У каждого россиянина десятки пузырьков и баночек, которые он использует в борьбе за чистоту. Когда изобрели шампунь для ежедневного мытья волос, нам внушили, что голову нужно мыть каждый день. Чтобы больше уходило геля для душа, его производители призывают нас мыться дважды в день. Мы в плену у средств гигиены и тратим все больше времени на уход за собственной внешностью. Брызгаем, мажем, пудрим, бреем. Но окружающую нас городскую среду засоряем, как средневековые люди.

Мы не понимаем, что великое городское благо – канализация – это не место для мусора. Мы льем и бросаем в унитаз что попало. Создан даже музей из вещей, которые собраны на решетках очистных сооружений. Здесь есть детские игрушки, мобильные телефоны, водительские удостоверения, а также челюсть, которая, скорее всего, потеряна в аквапарке. Приплывают и крупные денежные купюры, однажды попалась даже банкнота в 500 евро. Если бы золото не было таким тяжелым, то наверняка в коллекции имелись бы слитки и украшения.

Каждый горожанин выливает на себя 230 литров воды каждые сутки. Функционирует множество бань, бассейнов, фитнес-центров, предприятий, офисов. Мы моемся, стираем. И когда набираем ванну, даже не вспоминаем, что центральное водоснабжение в городах было когда-то огромной редкостью.

Леонид Карпов