К началу 1980-х в посёлке Датанг (провинция Чжуцзи, Китай) проживало около 1000 человек. Жители преимущественно занимались выращиванием риса — основную территорию Датанга занимали рисовые поля —  а на досуге вязали носки на продажу. Hong Dongying, как и многие жители Датанга, подрабатывала продажей носков, собственноручно связанных по вечерам; она работала учительницей в местной школе, но зарплаты, эквивалентной 9 долларам США, мало на что хватало.

В конце 1970-х эпоха правления Мао Цзэдуна подходила к концу. Идеологический пыл уступал место неудовлетворенности уровнем жизни, госпожа Хонг, как и многие другие, месяцами не получала зарплату. Она бросила работу в школе, дни и напролёт вязала носки, а по ночам брала в руки корзину и выходила на трассу, ведущую к Ханчжоу, к перекрёстку, чтобы продать плоды своего труда водителям фур. В то время в Китае существовала государственная система распределения товаров, и госпожа Хонг посчитала, что водителям нужны дешёвые носки.

Примеру учительницы последовали и другие жители деревни Датанг, но своим бизнесом им приходилось заниматься в тайне от властей. В то время за одну пару носков ручной вязки можно было получить столько же денег, сколько за два дня работы, и фермеры посчитали вязание способом выхода из бедности.

«Мы работали ночью, чтобы избежать внимания полиции», — позже расскажет Чжан Фэньцзюань в интервью корреспонденту британского издания Telegraph.

Тогда чиновники клеймили вязальщиков носков из Датанга как капиталистов и приказывали им прекратить вязать и продавать носки.

В 1978 году Дэн Сяопин начал проводить экономические реформы. Г-жа Хун увидела для себя новые возможности и открыла небольшую носочную фабрику. Другие жители деревни, снова вдохновлённые её успехом, тоже масштабировали свой носочный бизнес. Вскоре компания Zhejiang Socks Company, принадлежавшая госпоже Хонг, оказалась флагманом чулочно-носочной индустрии Датанга, а на месте рисовых полей появлялись всё новые и новые фабрики. Так постепенно посёлок Датанг, раположенный в четырёх часах езды к юго-западу от Шанхая, начал превращаться в известный всему миру Город носков — Socks City, а госпожа Хонг — в королеву носков. Но это произошло не сразу…

Город носков

Китайский Город носков оказался конкурентом американского Сок-Сити — Форт-Пейна в Алабаме, который производил 800 миллионов пар в год. Ключевым различием между двумя мировыми столицами носков оказалась заработная плата: работники на фабрике госпожи Хонг получали 1000 юаней в месяц (65 фунтов стерлингов). С начала 1980-х годов, когда Китай начал переход к рыночной экономике, большая часть его конкурентных преимуществ основывалась на дешёвой рабочей силе. Согласно исследованию Goldman Sachs, компании тратят около 92 центов в час на каждого работника в Китае, это немного по сравнению с 1,20 доллара в Таиланде, 1,70 доллара в Мексике и около 21,80 доллара в США. Среди крупных экспортёров дешевле только труд в Индии — работники получают около 70 центов в час.

Население Датанга стремительно росло и к 2011-му году превысило 60000 человек, а к 2018-му в провинции Чжуцзи производили уже 7,5 миллиардов пар носков в год, что составляло треть мирового производства. Благодаря промышленным инвестициям в размере 5 млрд юаней Датанг претерпел долгосрочную промышленную трансформацию, превратившись в современный центр производства носков.

История Хай Юн Ши, основателя Hongyun Socks, похожа на историю Хонг Донгин:

«Я начал вязать носки вручную, когда мне было 18 лет. В 1996 году мы основали эту компанию. Теперь у нас есть контракт с Wal-Mart».

Такого рода достижения резко подорвали прежнюю мощь Америки в секторе производства носков. В 2004-м году американские текстильные компании подали петицию в Вашингтон с просьбой ввести ограничения на импорт китайских носков. Надеясь ослабить торговую напряженность, китайское правительство заявило в начале декабря 2004-го года, что оно добровольно добавит тарифы на часть своего собственного экспорта текстиля и одежды, чтобы снизить их конкурентоспособность на внешних рынках. Небольшие страны, такие как Бангладеш и Камбоджа, опасавшиеся, что не смогут угнаться за Китаем, вздохнули с облегчением. По крайней мере в тот момент.

Тем не менее, к концу 2004-го года на долю Китая уже приходилось около 16% всего объёма импорта одежды в США. Некоторые исследовали прогнозировали, что в последующие несколько лет, когда введённые ограничения будут сняты, эта цифра может взлететь до 50-70%.

«Нет никаких сомнений, что в конце концов Китай станет гораздо более крупным игроком в мировом текстильном бизнесе», — говорил Дэвид Вейл, адъюнкт-профессор экономики Бостонского университета.

Производители текстиля и одежды в Китае давно и планомерно готовились к грядущему экономическому буму. В 00-х они инвестировали миллиарды долларов в новые заводы вдоль восточного побережья страны, особенно здесь, в дельте реки Янцзы.

В 2002 году США импортировали 69,6 миллиона пар китайских носков. В 2003-м году этот показатель увеличился до 265 миллионов. Решение администрации Буша ограничить дальнейшее повышение до 6-7,5% было принято после давления со стороны производителей и конгрессменов.

Критики говорят, что этот и другие протекционистские шаги не помогают американской промышленности стать более конкурентоспособной. В США утверждали, что Китай торгует нечестно, потому что он привязывает свою валюту к цене доллара, что делает его экспорт дешевле. Дефицит  торгового баланса с Китаем в 2003-м году составил 124 миллиарда долларов, что являлось нежелательным рекордом для любой страны.

Самым удивительным было то, что Китай действительно по своей воле оказался в невыгодном положении торговом положении — но лишь временно. Китай был исключен из ряда минимальных квот на торговлю текстилем, введенных в 1970-х годах, чтобы помочь таким странам, как Бангладеш и Шри-Ланка, но срок их действия истекал 31 декабря 2004-го года. Запад попал в зависимость от дальневосточного рынка и его низких цен. Но, если повысить стоимость производства в Китае, на Западе резко поднимутся цены на все импортные товары, и Америка, обременённая внешними долгами, может быть вынуждена повысить процентные ставки.

Но все эти вопросы мало волновали Чжэцзян. Госпожа Хонг не понимала проблемы с Америкой, но знала одно: «Ни одна страна не может конкурировать с нами. У нас дешёвые материалы, дешёвая рабочая сила и либеральная деловая политика».

Тем временем многие прежние законодательные нормы, регулирующие предпринимательство в Китае, исчезли. Правительство предоставило огромные участки земли для развития производств, сформировало гигантские индустриальные парки, ввело налоговые льготы и начало развивать инфраструктуру и транспортные сети. «Сначала текстильные города возникли в результате спонтанного развития частных компаний», — рассказывал Чуньи Се, экономист Шанхайской ассоциации торговли одеждой, — «Но когда он достиг определенных размеров, то привлёк внимание правительства».

Частные предприятия импортировали высокотехнологичную технику и переманивали миллионы крестьян из деревень. Сфера чулочно-носочных изделий была лишь частью широких интересов предпринимателей. Одними из первых в Китай пришли инвесторы из Гонконга, Тайваня, Японии и Южной Кореи. Но затем китайские предприниматели открывали свои собственные предприятия, начав с небольших цехов и быстро расширившись до гигантских фабрик. Например, Шэнчжоу, ныне широко известный Город галстуков, возник после того, как в 1985-м году гонконгский инвестор перенес сюда производство галстуков вместе с современными технологиями изготовления. Это было всего через несколько лет после того, как Китай открылся для капитализма, когда Дэн Сяопин в 1978-м году заявил: «Разбогатеть — это славно». Позже некоторые из менеджеров компании отделились и основали собственные компании по производству галстуков. И спустя десять лет Шэнчжоу стал кишеть галстуками.

Подобные истории можно услышать по всей провинции Чжэцзян, жители которой считаются одними из самых предприимчивых в стране. Но специалисты по текстилю говорят, что бум в Китае — это не просто продукт вновь возникшего предпринимательства, охватившего эту страну; это также способность нации формировать то, что называется одномоментной экономикой, ориентированной на один продукт.

Находчивые местные предприниматели начали с того, что привлекли в свои города поставщиков, таких как производители тканей, красителей или инструментов, и по мере роста этих кластеров они привлекали всё больше местных инвесторов, которые конкурировали между собой, пытаясь специализироваться на производстве носков или джинсов.

«Кластеры становятся все более и более специализированными», — говорил Цинлян Гу, профессор текстильной экономики в Университете Дунхуа в Шанхае, — «Это немного похоже на Италию, где есть город Комо, производящий шелковую ткань, Виченца, известная с тонкой шерстью и Венеция, прославившаяся вязаными вещами».

Частные компании при поддержке правительства строили огромные комплексы текстильных фабрик с общежитиями, больницами и даже комендантским часом, заменяя государственные структуры в обеспечении продовольствием, жильём и медицинским обслуживанием. Многие текстильные компании в провинции Чжуцзи размещают и кормят тысячи рабочих-мигрантов, которых привозят автобусами из сельской местности, часто на трёх- или четырёхлетний срок работы на фабрике. Кампус Huafang Group, одной из крупнейших текстильных компаний Китая, которая работала круглосуточно, насчитывал более 100 заводских зданий и 30 000 сотрудников.

Более чем 20 000 рабочих бесплатно жили в общежитиях Хуафан. Условия вряд ли можно было назвать райскими, но они часто становились отличным вариантом для рабочих, которые в основном были молодыми женщинами, приехавшими из более бедных внутренних провинций, таких как Аньхой или Хэнань. Многие из них приезжают сюда после окончания школы, намереваясь остаться на несколько лет, прежде чем вернуться домой и выйти замуж. После того, как рабочие увольнялись, ещё 10 000 или около того привозили автобусами из сельской местности, и начинался очередной цикл.

«Когда нам нужны новые рабочие, — говорил Вэй Синь Ши, руководитель Huafang Group, — мы просто объявляем об этом, и люди здесь звонят домой и говорят своим друзьям, чтобы они пришли работать на наши фабрики».

23-летняя Юнь Лю — одна из таких работниц. Она уехала из маленького городка на севере провинции Цзянсу четыре года назад. Теперь Юнь зарабатывает 130 долларов в месяц на хлопкопрядильной фабрике Хуафан, где она прядет хлопок-сырец в тонкие нити по восемь часов в день. «Мне очень нравится быть здесь», — сказала, — «Это стабильная работа, и мне нравится всё здесь».

В 2004-м в Датанге производили девять миллиардов пар носков в год — более одной пары на каждого человека на планете. Местные жители ласково называют это место Городом носков, а ежегодный фестиваль носков привлекал 100 000 покупателей со всего мира.

Ни Адам Смит, ни Карл Маркс не могли себе представить, что этот тип капитализма разовьется из коммунистической системы именно таким образом, когда малоизвестный городок в глуши станет мировой столицей носков. Но в наши дни покупатели от Нью-Йорка до Токио хотят иметь возможность купить сразу 500 000 пар носков, или 300 000 галстуков, 100 000 детских жакетов или 50 000 бюстгальтеров размера 36B. И всё чаще местами, которые лучше всего подходят для таких заказов, становятся гигантские новые специализированные города Китая.

Город носков к северо-западу от Города галстуков и к востоку от Города свитеров олицетворяет историю экономического успеха Китая. Малоизвестное поселение в восточной провинции Чжэцзян превратилось в быстро развивающийся город, ориентированный на экспорт, производящий до трети мирового объёма носков и процветавший даже во время финансового кризиса 2008 года и последовавшей за ним глобальной рецессии. «Людям всегда нужны носки», — в интервью The Guardian отметил Сюй Лейле, чья компания одевает ноги британской и американской армий, европейских туристов и изнеженных домашних собак.

В 2012-м грянул очередной кризис. Anli Sock Group, производившая 60 миллионов пар носков в год, разорилась в мае. Экономика Китая во втором квартале 2012-го демонстрировала рост на 7,6% в годовом исчислении: завидная цифра для США или Европы, но самый низкий показатель за три года и шестой квартал подряд — замедление роста. Рост экспорта упал до 1% в июле — самый низкий показатель за три года, если не считать январь, когда деловая активность снижается из-за праздников. Правительство одобрило инфраструктурные проекты, стоимость которых, по некоторым оценкам, составляла 1 трлн юаней (99 млрд фунтов стерлингов), что могло свидетельствовать о том, насколько были встревожены власти по поводу состояния экономики, в значительной степени ориентированной на инвестиции. До этого момента власти избегали грубых мер, предпочитая такие как сокращение нормы резервирования и снижение процентных ставок, помня о постэффекте вливания в размере 4 трлн юаней, которое было сделано с целью предотвратить последний кризис. Это снова взвинтило цены на недвижимость и оставило в наследство огромные долги местных органов власти, сомнительные кредиты и инфраструктурные проекты. Стимулирующие меры правительства надули пузырь, который грозил вот-вот лопнуть.

Всё было относительно неплохо с 2003 года, когда иностранные покупатели импортировали стабильные объёмы продукции. Обычно Сюй ездил в США раз в год; в 2012-м он совершил три поездки, но один крупный клиент все равно вдвое сократил свой обычный заказ — на 5 миллионов долларов в денежном выражении. Продажи населению упали как минимум на одну пятую часть. Приметой времени стало то, что его фирма Huazhong стала поставщиком сирийской армии. «В прошлом году они купили 870 000 пар. В этом году уже 960 000», — говорит Сюй, — «Мало кто может себе представить, что носки в рубчик камуфляжного цвета или цвета хаки бывают столь разнообразными, но французские, сингапурские и саудовские солдаты оказались требовательными покупателями».

Предприниматели отошли от массовости и дешёвого ассортимента, переориентировавшись на потребности зарубежных рынков. Сюй решил сосредоточиться на высококачественной продукции и военных поставках, которые, как он надеялся, окажутся более стабильными и прибыльными. Хотя его компания занималась производством шерстяных шапок, кружевных колготок и носков для собак, новой целью Сюй стал медицинский рынок с такими продуктами как поддерживающие чулки. Другие в Датанге сосредоточились на внутренних потребителях или искали новые рынки в конкурирующих развивающихся странах.

Безработица — один из признаков кризиса, чревата социальными волнениями. На рынке труда в соседнем Иу рекрутер компании по производству носков Xialaite жаловался на трудности с поиском достаточного количества сотрудников. Джефф Кротол из базирующейся в Гонконге группы China Labor Bulletin, поддерживающей рабочих с материкового Китая, говорил, что в 2012-м было заметно больше увольнений, чем в прошлом году, особенно в Чжэцзяне и Гуандуне, «но это не сравнится с 2008-2009 годами, когда было уволено 20 миллионов рабочих… не думайте, что вокруг бродит огромное количество безработных рабочих-мигрантов».

Чиновники и аналитики давно предупреждали, что китайская экономика неустойчива; что годы двузначного роста подпитывались инвестициями и экспортом, и что восстановление баланса и реформы были крайне необходимы. Тем не менее, по словам Патрика Хованека из Школы экономики и менеджмента Университета Цинхуа, перспективы не обязательно будут негативными: «Это экономическая корректировка, и в долгосрочной перспективе она пойдет на пользу Китаю и всему миру, но это не означает, что не будет больно».

В радикальной статье Caixin, самого влиятельного делового журнала страны, высказывались опасения, что местные органы власти игнорируют осторожный подход центра и вместо этого пытаются использовать другой крупный стимул, который вытеснит с рынка мелкие частные предприятия, сдержит конкуренцию и усугубит перекосы в системе. Продолжение стремления к быстрому росту, подпитываемому государственными инвестициями, будет означать, что «рост снизится, дискриминация станет всепроникающей, погоня за рентой и коррупция будут безудержными, наше общество и окружающая среда будут доведены до предела, и развитие не сможет быть устойчивым». «Массовые протесты, беспорядки и экологические катастрофы, которые мы наблюдаем, — это лишь некоторые из последствий этой искажающей модели роста. Они являются предупреждением», — говорилось в статье, — «Если мы продолжим стремиться к экономическим «чудесам», мы должны быть готовы заплатить высокую цену в будущем».

Объём производства носков в 2014-м году превысил 25,8 млрд пар. Говорили, что каждая четвертая пара носков в мире производится в Датанге. Тем не менее, большое количество местных чулочно-носочных предприятий, специализирующихся как OEM-производители, оказались в порочном кругу серьёзного избытка производственных мощностей и конкуренции за снижение цен: каждая пара носков приносила всего несколько центов прибыли. Нарушение монополии иностранных предприятий на патентные технологии и несоблюдение правил защиты интеллектуальной собственности стали дополнительными препятствиями для производителей носков в Датанге.

«Мы зарегистрировали множество патентов, — рассказывал Цзян Лэйчжун, глава местной компании по производству носков. Чтобы разработать новый тип чулочно-носочной машины, Цзян и его команда из девяти инженеров потратили более четырех лет на изучение новых технологий. «Мы два года вели судебный процесс против иностранного производителя и теперь выиграли», — говорил Ян Жилин, глава местной технологической компании. Ян, сколотивший состояние на импорте чулочно-носочных изделий в ранние годы, не избегает трудностей процесса модернизации. Чулочно-носочные фабрики в Датанге, которые славились OEM-производством, теперь стремились внедрять инновации и интеллектуальные технологии производства.

К 2017-му производство носков Чжуцзи вошло в десятку международных промышленных кластеров с наибольшим потенциалом. После более чем 30-летнего развития город сформировал систему промышленной кооперации с достаточным количеством вспомогательных мощностей. Как региональный бренд Чжуцзи, «Индустрия носков Датанг» превратилась в «Национальную образцовую зону носочной промышленности», что ещё больше способствовало преобразованию и модернизации в самом Чжуцзи. К 2017-му годовой объем производства носков в Чжуцзи достиг примерно 20 миллиардов пар, что составляло две трети от общего количества в Китае и одну треть от общего количества в мире.

Между тем в Чжуцзи создали «изящную и красивую» функциональную платформу, представленную Datang «Socks Art Town» с интеграцией промышленности, культуры и туризма. После постепенного создания ряда самобытных городов, таких как Пайтоу «Зелёный город», озеро Шанься «Жемчужный город», Чжаоцзя «Торрея», Дянькоу «Умный производственный город», Фэнцяо «Мирный город», Туншань «Туншань Шочу» и Wuxie «Город водных рифм», Чжуцзи формирует новый ландшафт с комплексной моделью развития «1+X».

Datang «Socks Art Town» расположен на западе Чжуцзи, его площадь составляет 2,87 квадратных километра, а общий объём инвестиций достигает примерно 5,5 миллиардов юаней. Ожидалось, что к 2017-му году «Socks Art Town» достигнет объёма производства в 15 миллиардов юаней и примет 300 000 посетителей.

Руководствуясь идеей «объединения промышленности и городского развития», Datang «Socks Art Town» интегрирует производство чулочно-носочных изделий в несколько областей, таких как интеллектуальное производство, торговля, исследования и разработки, туризм и жизнь, и стремится превратиться в уникальный и всемирно известный город, специализирующийся на чулочно-носочных изделиях.