Что носили нынешние бабушки во время модной революции 1960-х

Мэри Квант в прямом смысле использовала колготки, чтобы устроить модную революцию и сделать свои мини-юбки популярными. Именно о таком тандеме и в том контексте времени у колготок, наконец, появился шанс стать модным аксессуаром и победить чулки. Чтобы понять, как именно это стало возможным и произошло, следует узнать, что ты носили нынешние бабушки накануне модной революции 1960-х, и во что переоделись, когда модный переворот свершился.

В 2019-2020 в лондонском Музее Виктории и Альберта 8 месяцев работала выставка, посвящённая Мэри Квант. Большинство из 200000 человек, посетивших выставку, были женщины и девушки. Куратор музея Дженни Листер рассказывала, что в музее царила приятная атмосфера и что-то вроде радостного белого шума, когда посетители устремлялись в дебри задорных мини-юбок, колготок, шорт-брюк и ботинок  гоу-гоу из коллекций легендарного дизайнера 1960-х годов, макси-шорт с классным дизайном, брючных костюмов, как революционное наследие Квант постепенно сокращалось примерно к 1975 году.

«Это были мамы и бабушки, которые показывали экспонаты своим дочерям и внучкам, рассказывали их истории, вспоминали, на что это было похоже, что они делали, во что одевались», — рассказывала Листер, — «Каждый день [выставка] была переполнена, и каждый день было … это действительно приятное чувство, ностальгия, как будто происходит социальное движение».

Веб-сайт музея пополнился игривыми анекдотами и фотографиями, которые женщины размещали о девушках, которыми они когда-то были, секретаршах и пятничных образах со стрижками от Видаль Сассун, с босоножками и шокирующе короткими платьями Quant, и каждая из которых случайным революционером, оседлавшим волны социальных перемен 1960-х.

Шестьдесят лет спустя наследие Квант по-прежнему сияет, как демонстрационный зал Mini Cooper (любимый автомобиль Квант, в честь которого она назвала культовые юбки), бережно сохраняемое женщинами определенного возраста.

«Мэри Квант так глубоко резонирует с этими женщинами, — сказала Джесс Бриджфут, директор художественной галереи Бендиго, — потому что это мода, заключённая в социальных изменениях … переменах, которые они пережили».

Художница из Мельбурна Кей Стюарт вспоминает, как она оказалась в эпицентре модного землетрясения, устроенного Квант в Лондоне в 1964 году: «Это был шок от нового, — говорит она, — всё было просто потрясающим, совершенно ошеломляющим».

В моде 60-х «всё было на ногах». Модель Келли Бирн в платье из винтажного магазина Once More With Feeling; прическа и макияж от Ивонн Борланд. Фото: Саймон Шлютер

Как и тысячи других недавно освобождённых, образованных молодых австралийских женщин в 1960-х годах, она с трудом выдержала шесть недель на корабле, чтобы добраться туда, оказаться вдали от общества, увязшего в послевоенной культуре. От женщин ждали, они выйдут замуж и станут матерями, предпочтут любовь, а не карьеру, превратят бюсты и бедра в фигурки песочных часов с головоломками из извилистых корсетов и втиснут пальцы ног в «женские» туфли на каблуках, с острыми носками. «Мы действительно носили пояса до колен!, — смеётся Стюарт, — в чулках и подтяжках, даже в ужасную жару».

В Лондоне мода была крутой и милой, отголоски викторианской скромности сверху,  внизу — ноги. Стюарт делала наброски моделей коллекции Квант в штаб-квартире дизайнера по заказу модного журнала Flair. Дерзкие маленькие платьица с заниженной талией или без неё делали корсет излишним. Единственным логичным аксессуаром были туфли на плоской подошве. «Всё было таким откровением, — вспоминает Стюарт, — таким необычным, таким захватывающим!».

Стюарт провела лето в художественной школе в Зальцбурге, путешествовала автостопом по Северной Африке и в 1968 году вернулась в Австралию. Молодежная революция была в самом разгаре. Неуклюжая, по-мальчишески плоская лондонская девушка по имени Лесли «Твигги» Хорнби официально была лицом современной женственности. В моде всегда были ноги: как долго, как быстро, как свободно они могут бегать и танцевать. Подолы были намного ниже колен — тенденция, зародившаяся в 1964 году, когда французский дизайнер Андре Курреж обрезал пикантные подолы своих металлических платьев «космической эры». Квант подметила, что модная девушка того времени должна быть более будничной, чем представительницей элиты, приверженной традициям парижской кутюрной моды, и также принялась резать подолы. Позже она разработала собственные цветные чулочно-носочные изделия, которые всегда ассоциировалось с её брендом, и хотшорты, чтобы противостоять проблемам скромности, и либерализовать освобождающее мини, хотя и утверждала, что дело не в ней, а в «девушках с главной улицы».

«Мода 1960-х полностью изменила движение [женщин], — рассказала Листер, — теперь они могли вести себя буквально нормально, не будучи ограниченными строгими дресс-кодами и не имея фигуры в виде песочных часов. Они могли быть свободными, они могли танцевать, на самом деле танцевальное безумие становилось все более и более возмутительным …».

Прю Эктон тоже помнит танцы, будто это было вчера, лёгкие маленькие платья и балетки, невинность и чистая радость. «Мы были в восторге от этого, потому что всегда был кто-то, только что вернувшийся из Лондона, который мог бы показать нам, как именно они танцуют», — рассказала Эктон, — «Все девочки точно знали, что происходит. Мальчики оставались дома, а девочки улетали [им предстоял изнурительный 36-часовой авиаперелет, который называли «прыжком кенгуру»] или садились на корабли в Лондон, чтобы работать секретарями, пережить приключение, потом вернуться … ».

Прю Эктон в Лондоне в марте 1967 года.

Сейчас Эктон — знаменитая художница, но в 60-е годы она была нашим вундеркиндом, австралийским ответом Мэри Квант. Она основала свой собственный бренд в Мельбурне в 19 лет вместе со своей предприимчивой мамой. Он превратился в международную империю, и коллекций высокой моды были представлены в Нью-Йорке и Токио. Однажды Эктон продала 3000 платьев на Пятой авеню в Нью-Йорке всего через несколько месяцев после того, как более опытный дизайнер продал всего три.

К середине 1960-х Эктон четыре раза в год ездила по отдалённым рынкам, но возвращалась в Мельбурн, где она могла наиболее точно определить революционные направления и быстрее отреагировать. «В какой-то момент мы отрезали два дюйма от подола, затем еще два дюйма, а затем к Рождеству мы были прямо там, в…», — Эктон хохочет. «Отвратительно! Это был год, когда в ноябре вышла «Креветка» [супермодель Джин Шримптон, которая скромным мини вскружила головы на ипподроме Флемингтон в Мельбурне], которая вызвала шум, но к тому моменту наши модели уже были довольно короткими!».

VRC Spring Carnival fashion — 1965 — Shrimpton.
English model Jean Shrimpton at Flemington races. Derby Day, 30 Oct 1965.
File (Melb): Negative collection
Date filed: 01-11-1965
Neg no: W 13112

Девушки из Мельбурна и Лондона были на переднем крае модной революции Квант. «Мы так жаждали всего этого, — говорит Эктон, — жаждали не быть похожими на наших родителей, быть их противоположностью! Иметь самовыражение. Мы тоже могли себе это позволить. Дети работали … [и] могли сами покупать себе одежду, и они были без ума от Лондона, без ума от музыкальной сцены, без ума от танцев, без ума от Мэри Квант!».

В середине 1960-х гг. среди австралийских девушек была настолько популярна Квант, их мам-матрон так нервировала неумолимая ползучесть подолов вверх, к трусикам их дочерей, что Австралийский женский еженедельник — библия социальных проблем того времени — сериализовал её автобиографию.

Между рекламой «Лаксетт», «Лекарства от колик» и «Овальтина» в июне 1966 года, собственное объяснение молодого дизайнера её необычайного воздействия, Quant by Quant, было опубликовано в еженедельнике. «По счастливой случайности, возможно, даже по ошибке, — писала Квант, — мы пришли к огромному успеху в начале грандиозного возрождения моды. Когда-то только богатые, представители истеблишмента задавали моду, теперь это недорогое платье, которое можно увидеть на девушках с главной улицы … ».

Квант открыла свой легендарный бутик Bazaar в Челси в 1955 году вместе с крутым молодым аристократом Александром Планкетом Грином (позже они поженились) и деловым партнером Арчи Макнейром. За 10 маниакальных лет (к 1966 году она была награждена OBE — орденом Британской Империи) они превратили Мэри Квант в международный бренд высокой моды британского производства, позже добавив портфель брендовых направлений (макияж, декор, даже куклы), узнаваемых по логотипу ромашки.

Квант была творческой интуицией, глубоко погруженной в Zeitgeist, или то, что она называла «духом времени». Планкет Грин был специалистом по маркетингу, Макнейр — надежным бухгалтером. Вместе они представляли собой идеальную троицу талантов в очень важный момент в истории моды.

Они включили художественную версию образа «девушки из Челси» Куант (туфли на плоской подошве, тёмные колготки, короткая юбка, тёмный топ свободного кроя, стрижка боб) в назревающий ураган женского освобождения и молодежного восстания. Сама Квант была приманкой. «Мэри Куант воплотила внешний вид своего собственного бренда», — говорил Листер,  — «Волосы, макияж, обувь, весь образ …». И девушки с радостью последовали за ней. Новые сумасшедшие коллекции Квант были единственным выбором Modern Girl.

Мэри Квант

«Никто не видел ничего подобного раньше», — писала Квант о своих захватывающих дефиле, генезисе сегодняшних шумных подиумов и стратегиях брендинга. Традицией были изящество и гламур, размашистые позы … но я поняла, что одежду Bazaar нужно будет показывать всем вместе, быстро сменяя одну за другой, чтобы нарушить темп».

Квант обнаружил, что достаточно дюжины девушек, дефилирующих по подиуму без перчаток и шляп в «фантастически коротких юбках», цветных колготках и балетках Мэри-Джейн, они были способны преодолеть общественное сопротивление, и, если на то пошло, сдуть душную взрослость парада полностью закрытых бальных платьев Charles Worth на том же подиуме.

Оказывается, это был неплохой способ разжечь революцию, которая находит отклики шесть десятилетий спустя среди дочерей и внучек тех, кто оказался в авангарде.